Культурный суверенитет определение. Конституционное ограничение суверенитета россии

О культурном суверенитете России сегодня, в условиях непрекращающихся санкций и ультиматумов, нужно говорить громко, внятно и ответственно. Почему? Об этом пойдет речь далее. Но вначале - о сути самого термина.

Понятие «культурный суверенитет Российской Федерации» впервые было закреплено в Стратегии национальной безопасности РФ (2015) как фактор, способствующий «укреплению национальной безопасности в области культуры». Указан и механизм его обеспечения: «принятие мер по защите российского общества от внешней идейно-ценностной экспансии и деструктивного информационно-психологического воздействия».

Следует подчеркнуть, что культурный суверенитет - это не только составная часть, но и необходимое условие обеспечения государственного суверенитета.

Триада «суверенитет - идентичность - безопасность» - краеугольный камень любой государственности, неприкосновенная «пограничная полоса», защищающая национальные государства от трансграничной экспансии со стороны глобальных центров управления во главе с «мировым гегемоном» в лице США. Можно с уверенностью предположить, что в условиях кризиса современного миропорядка, чреватого реальным «столкновением цивилизаций» по сценарию С. Хантингтона, роль культурного фактора в обеспечении государственного суверенитета и национальной безопасности будет неуклонно возрастать, так как именно культуре принадлежит роль хранительницы цивилизационного кода нации, ее ценностного базиса.

Наиболее глубинным основанием культурного суверенитета нации является историческая память . На их органичную взаимосвязь указывал еще Н. А. Бердяев: «Благородство всякой истинной культуры определяется тем, что культура есть культ предков, почитание могил и памятников, связь сынов с отцами. Культура всегда гордится <…> неразрывной связью с великим прошлым. Культура, подобно Церкви, более всего дорожит своей преемственностью».

Благодаря решениям президента В. В. Путина и инициативам министра культуры В. Р. Мединского удалось преодолеть узковедомственный, утилитарный, отраслевой подход к культуре и перейти к новой, национально ответственной и ценностно ориентированной модели государственной культурной политики . Впервые за весь постсоветский период была сформулирована ее высокая историческая миссия, в соответствии с которой «государственная культурная политика признается неотъемлемой частью стратегии национальной безопасности», «гарантом территориальной целостности страны», а сама культура «возводится в ранг национальных приоритетов».

На значимость культурного суверенитета со всей отчетливостью указал, выступая на одном из расширенных заседаний Совета по культуре и искусству, Президент РФ В. В. Путин: «Мы все понимаем ту огромную роль, которую играет культура в развитии России, в укреплении ее авторитета, влияния в мире, да и в сохранении целостности нашего государства и национального суверенитета. Потому что если нет культуры, то непонятно вообще, что такое суверенитет , и непонятно тогда, за что бороться». По существу, здесь в заостренной форме утверждается основополагающая роль культуры в обеспечении национального суверенитета.

Эту мысль президент вновь подчеркнул в своем недавнем Послании Федеральному собранию от 20 февраля 2019 г., суть которой в том, что «без суверенитета нет России».

По мере того как западная массовая культура, сращиваясь с крупным бизнесом, вырождается в индустрию развлечений и «экономику удовольствий», а просветительская модель культурного развития окончательно вытесняется потребительски-досуговой моделью , у духовно и нравственно здоровых сил человечества возникает настоятельная потребность в иной культурной стратегии. Такой стратегии, которая не сопровождалась бы губительным нравственным регрессом, циничным торжеством низменных животных инстинктов, полным разрушением «Божественного замысла о мире», как мыслили наши великие предшественники миссию Человека на Земле.

Поэтому вполне закономерно, что культура все чаще становится сферой информационно-психологического противоборства, «вторжения без оружия», как говорили еще в советские годы. Не случайно западные лидеры неоднократно признавали, что холодную войну с Россией выиграла западная рок-культура.

Сегодня организаторы информационно-психологических войн нового поколения - ментальных войн, «войн памяти» - инициируют не только фальсификацию истории , но и фальсификацию культурных ценностей . В условиях распространения низкопробных «суррогатов» массовой культуры, скроенных по лекалам западных стандартов потребления, подобный «фальсификат становится не только подделкой подлинной ценности, он вытесняет последнюю и становится даже более востребованным…».

Общепризнанно, что глобальным производителем культурных фальсификатов являются США. Результатом многолетней американской политики «культурного империализма» является то, что отечественные и зарубежные ученые называют всеобщей «калифорнизацией» и «макдональдизацией» мира, культурой «тотального усреднения» личности.

Важно также подчеркнуть, что культурный суверенитет нации обеспечивается не только степенью ее защищенности от внешней идейно-ценностной экспансии, но и духовной крепостью внутреннего культурного пространства. И здесь, к сожалению, есть свои уязвимые «бреши» - то, что писатель Юрий Поляков метко окрестил когда-то «отчизнофобией за казенный счет».

К сожалению, сегодняшний теле- и радиоэфир (в том числе и центральные каналы) заполнен бессмысленными и навязчивыми «хитами», ставшими прибыльным бизнесом для ограниченного круга «творцов», их хищноватых продюсеров и проворных промоутеров. Коммерческий фактор активно препятствует формированию нового общенационального музыкально-песенного репертуара патриотической, военно-исторической тематики.

Как говорил когда-то, еще в дореволюционный период своего творчества В. Маяковский, «улица корчится безъязыкая - ей нечем кричать и разговаривать». Сегодня у этой многомиллионной народной «улицы» нет и настоящего песенного «языка». Ведь невозможно себе представить наших соотечественников, собравшихся за дружеским столом, в походе у костра или в туристическом автобусе, исполняющими вместо задушевной песни абсолютно чуждый национальной мелодике «коллективный рэп».

Еще один культурный «фальсификат» постмодернистской выделки - бесконечные «ремейки» классических кинофильмов и литературных экранизаций, псевдоповторы выдающихся произведений советского искусства и образов исполнителей прошлых лет, превращающиеся в уродливые подделки, кощунственные, нередко оскорбительные пародии, разрушающие фонд общенациональной культурной памяти.

Неспособность создать нечто новое и оригинальное, равнозначное по силе духовно-эстетического воздействия прежним образцам, подменяется массовым засильем фальсификатов. При этом малоталантливая, но агрессивная поп-культура, вытесняя подлинную культуру, ослабляет духовно-творческий потенциал нации, ее нравственный иммунитет, а следовательно, и суверенитет.

Сегодня государство в лице Министерства культуры РФ оставляет за собой право не оказывать финансовой поддержки «творческим» проектам, порочащим собственное государство в угоду «западным партнерам». Это следует признать серьезным завоеванием в пользу суверенной культурной политики государства. Ведь чтобы понять масштаб духовной болезни некоторых «творцов», достаточно перечислить «говорящие» названия ряда признанных Западом «киношедевров», претендующих на якобы глубокие, «метафорические» обобщения: «Теснота» и «Кислота».

Именно такой видится Родина нашим «отчизнофобам» - духовным братьям многочисленных русофобов зарубежного покроя. Некоторые из них действительно талантливы, но, к сожалению, желание во что бы то ни стало понравиться «цивилизованному Западу», засветиться на престижных международных конкурсах - намного сильнее. Тем более, что у некоторых из них там есть «запасная Родина» - так, на всякий случай…

«С кем вы, мастера культуры?» - вопрошал когда-то прямодушный и мудрый Горький. «Зачем вы, мастера культуры? Почем вы, мастера культуры?» - как всегда прицельно и едко, развивая горьковский посыл, бьет по мишеням Юрий Поляков.

На этом фоне недавнее публичное заявление Дмитрия Быкова, претендующего, как и проворовавшийся, к несчастью, «гениальный» режиссер К. Богомолов, на роль нового «властителя дум», шокировало всякого честного человека в России не только своим цинизмом. Стремление нравственно реабилитировать законченного предателя генерала Власова и внести его в реестр «замечательных людей» - это еще и провокационный вызов нашей исторической памяти. Это, кроме всего прочего, и заведомый репутационный удар по моральному престижу издательства «Молодая гвардия» и авторитету действующей еще со времен М. Горького серии «ЖЗЛ». Но следует со всей ответственностью заявить: никакой коммерческий успех предполагаемого «сенсационного» издания не может быть нравственно и общественно оправдан. Общеизвестно, что в русском языке слово «замечательный» носит сугубо позитивный смысл. Поэтому публикацию в серии «Жизнь замечательных людей» опуса о ненавидимом народом предателе иначе как «ментальной диверсией» в духе «войн памяти», только уже развязанной не извне, а изнутри страны, не назовешь. Впрочем, изощренному стилисту Д. Быкову, обласканному, вопреки мнению огромной читательской аудитории, очередной престижной литературной премией, это, по всей видимости, только на руку. Ведь быть одним из лидеров «пятой колонны» в российской культуре в глазах Запада - весьма престижно и даже почетно. По всей видимости, страстно ожидаемые дивиденды не заставят себя долго ждать…

Президент России В. В. Путин неоднократно отмечал, что сфера культуры находится на переднем крае идеологического, информационно-психологического противоборства и глобальной конкурентной борьбы. Так, в ходе одной из встреч с представителями общественности по вопросам патриотического воспитания молодежи он подчеркивал: «Как показывает наш собственный исторический опыт, культурное самосознание, духовные, нравственные ценности, ценностные коды - это сфера жесткой конкуренции, порой объект открытого информационного противоборства, хорошо срежиссированной пропагандистской атаки <…> Это как минимум одна из форм конкурентной борьбы».

Подмена ценностей и смыслов - главное информационно-психологическое оружие, направленное против российской культуры в глобальной информационной войне против России. Российское военно-историческое общество осознает эту опасность в полной мере и ведет с ней решительную борьбу. Единая стратегия Министерства культуры РФ и РВИО как авторитетной общественно-государственной организации даёт свои позитивные результаты. На системной основе проходят научные конференции и круглые столы, посвящённые противодействию искажению истории Великой Отечественной войны. Значительное внимание уделяется мемориализации мест, связанных с именами выдающихся полководцев и героических защитников Родины, объектам историко-культурного наследия. Одним из приоритетов в деятельности региональных и муниципальных отделений Российского военно-исторического общества было и остаётся патриотическое воспитание детей и молодёжи.

Важнейшей функцией культуры является защита цивилизационного, ментального кода нации. В условиях мирового гуманитарного кризиса культура становится оружием духовной обороны . В этих условиях фальсификация истории Отечества, традиционных культурных ценностей и смыслов должна рассматриваться как серьезная и непосредственная угроза национальной безопасности. Этой отнюдь не мифической угрозе должен быть поставлен надежный общественный заслон.

Указ Президента РФ от 31 декабря 2015 года №685 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации». С. 39.

Бердяев Н.А. Философия неравенства. М., 2012. С. 271.

Стратегия государственной культурной политики на период до 2030 года. Утверждена распоряжением Правительства РФ от 29 февраля 2016 г. № 326.

Основы государственной культурной политики. Утверждены Указом Президента РФ от 24 декабря 2014 г. №808. Стратегия государственной культурной политики на период до 2030 года. Утверждена распоряжением Правительства РФ от 29 февраля 2016 г. № 326. С.5.

Выступление В.В. Путина на расширенном заседании президиума Совета по культуре и искусству. 3 февраля 2014 года, г. Псков.

Сараф М.Я. Безопасность национально-культурного пространства - необходимое условие устойчивого развития // Информационные войны. 2010. № 3 (15). С.96.

Филимонов Г. Культурно-информационные механизмы внешней политики США. М., 2012. С. 76.

Встреча с представителями общественности по вопросам патриотического воспитания молодежи 12 сентября 2012 года, г. Краснодар.

О. Е. Воронова, член Общественной палаты Российской Федерации, доктор филологических наук, профессор кафедры журналистики Рязанского государственного университета имени С. А. Есенина, член Российского военно-исторического общества

Обложка: https://www.livejournal.com/

Просмотры: 1044

1 Комментарий

Царенко Сергей Александрович / кандидат архитектуры (теория, история)

Подчёркивая, что триада «суверенитет – идентичность – безопасность» – это краеугольный камень государственности, а глубинным основанием культурного суверенитета нации является историческая память, русским и всем россиянам необходимо помнить, прежде всего, о династическом происхождении нашей традиционной государственности. Память об этом не означает непременного возврата к ситуации до марта 1917 г. – в ту реку, как говорится, не войти, да и последующие события как раз и показали трагические слабости русского монаршего дома, хотя и преданного, – однако речь о понимании династической сердцевины любой этнополитической и духовной самобытности. Историческая память о русской династической идентичности – это понимание того простого и неоспоримого факта, которому посвящена древнейшая отечественная летопись «Повесть Временных Лет»: многослойный и притом совершенно целостный текст в знаменитой «легенде о призвании» и тесно связанных с ней сообщениях свидетельствует, что династическая русь была (пра)славянской (династически старшей по отношению к собственно славянским династиям) этнокультурной группировкой материкового значения из двух «кельтических» миграционных линий – с Южной Прибалтики (северная, окняжившая земли с центром в Новгороде Великом) и с Дуная через Карпаты (южная, окняжившая земли с центром в Киеве; там-то «северный» рус Ольг, а не вымышленный нынешними литераторами «Хельги», обрёл «мать городов», – это была славянская «Кибела», аутентично КЫЯВА, или КЫЙ-ВѢЛА, т.е. «Божественная Русалка», местное почитаемое «воплощение» – ручей, известный теперь как Кыянка под Старокиевской горой; видимо, западной сакральной соперницей стала польская ВѢ-РША-ВА). Северная русь носила сословно-этническое прозвание «вáряги» (с первоначальным ударением на первом слоге), т. е. «защитники» (сакральный омоним – «стражи Великой Воды», или «воины Небесного Потока»; собственно «фамилия» Рюриковичи, что характерно, буквально – «соколята»). Как писал Адам Бременский (XI век), торговый путь «Из Варяг в Греки» начинался в Старграде; контролировался этот путь, в том числе, вáрягами с острова Руга или Руян (ныне Рюген). Об обеих частях древних руссов – совместных обладателях водных торговых путей в бассейнах Волги и Днепра, конечно, соперничающих родственниках – средневековые арабы красноречиво свидетельствовали как о двух «видах» руси (а также о трёх «группах» расселения руссов). В их среде были модными кельтские и германские имена, вооружение, а также восточные святыни и орнаменты – дань исторической памяти об их собственных древнейших предках (из кельтов, славян, алан, древних тавров и не только). В родовом пантеоне Владимира Крестителя скандинавских «кумиров» не было. Никакие скандинавы не имели ко всему этому отношения вплоть до начала ХІ в. (несмотря на признаки архаичной, древнейшей материковой лексики лоцманского назначения в названиях Днепровских порогов, зачастую искусственно трактуемых как якобы только германских, и конечно, несмотря на археологические артефакты, трактуемые как «скандинавские»). Лишь затем, со времени Ярослава Мудрого и шведской принцессы Ингигерд – княгини Ирины, прозвание варягов распространилось и на воинов шведского и иного происхождения, о чём, собственно, и писал автор (или составитель) Повести Временных Лет: «ѿ [от времени, т.е. не только и не столько от имени] Вáрѧгъ прозвашасѧ Рýсью, а пѣрвѣє бѣша [раньше назывались, подчёркивает летописец!] Словѣне. аще и Полѧне звахусѧ . но̑ Словѣньскаӕ рѣчь бѣ [язык у всех упомянутых – славянский]. По̑лѧми же прозвашасѧ . занеже в Полѣ [Поле – конкретный лесостепной регион!] сѣдѧху. ӕзыкъ Словѣньскыи бѣ имъ єдинъ [упомянутые – из одного славянского народа]», – цитируем с орфографией в редакции Ипатьевской летописи. А перед этим, после легенды о проповеди апостола Павла в Иллирии, записано важнейшее летописное свидетельство: «Словѣнескъ ӕзыкъ и Рускыи ѡдинъ», – славяне и русские – один народ… А теперь на Руси вот уже веками «доказывают», что древние русы якобы германцы, да ещё внематериковые – скандинавы, какая-то небывалая «шведская русь». А «доказывают» германоязычные академики с XVIII века, переворачивая содержание сообщения из Бертинских анналов и т.п. (где упомянутые представители народа Rhos, в понимании западного императора, как раз и противопоставлены «свеонам», – кстати, скорее именно «прибалтам», оказавшимся среди представителей Руси и вызвавших тем самым подозрение), и нынешние «знатоки», не служившие в армии, с аргументами типа «порядка у нас нет», с неправильным переводом нашего первоисточника. А в летописи-то шла речь о княжеском наряде – хозяйственном поручении, закрепившемся как термин именно в русских армейских уставах: сказано – летописцем от имени объединения северных племён – наряда у нас нет, для наряда нужен руководитель (в те времена – династ). Таким образом, материковое династическое достоинство славянской Руси – объективный факт, а священное историческое имя РОУСЬ, или РША, т.е. «Солнечная Живая Вода» – это МИРОВОЕ ДУХОВНОЕ НАЧАЛО под однокоренными сакральными именами РУСЬ и РОССИЯ. Они обладают неоспоримым этнополитическим первородством континентального и глобального уровня. Креститель Руси, привыкший объединять и развивать (а не «разделять и властвовать»), прекрасно понимал, на какие вселенские приоритеты претендует его народ. Сегодня – народ российский многонациональный, объединяющий многих, и только потомков русичей четыре культуры (белорусскую, карпато-русинскую, русскую, украинскую). И если, как сказано в статье, «фальсификация истории Отечества, традиционных культурных ценностей и смыслов должна рассматриваться как серьезная и непосредственная угроза национальной безопасности», то безоговорочно категоричные публикации с навязчивым упоминанием якобы «скандинава» Рюрика, как в энциклопедии «Древняя Русь в средневековом мире» (Институт всеобщей истории РАН, 2014), должны как минимум независимо рецензироваться научным сообществом и уж точно не оставаться вне критики.

Меня часто просят выступить по внутренним проблемам нашей страны. Поскольку я имею геополитический склад ума, то смотрю на внутренние проблемы России через призму геополитики. И сегодня хотел бы изложить свое видение главной проблемы и то, как мне представляются пути её решения.

Моя точка зрения такова:

Сегодняшние внутренние проблемы России, впрочем, как и вчерашние, являются прямым следствием потерей нашей страной полного государственного суверенитета.

Таким образом, у нас есть другая ситуация, когда политические соглашения не должны иметь очень долгую жизнь, но если они будут подписаны и ратифицированы, они по-прежнему действительны. Как только начинается лай, будь то только политическое или даже юридическое соглашение, доверие ушло.

Кроме того, рассматривается термин «общий суверенитет». Разве это не просто эвфемизм за отсутствие или минимальный суверенитет государств-членов? Разве это не просто хороший фартук? Я немного осторожнее, но суть в том, что вы говорите. То есть, общий суверенитет является аргументом для народа соответствующих стран, для Богемии, греков и других. Когда Союз хочет чего-то, он возьмет на себя суверенитет и применит его к более высокому уровню. Низший суверенитет почти не имеет значения.

Он состоит из пяти суверенитетов:

1. Признание международным сообществом территории страны, флаг, герб и гимн.

2. Дипломатический суверенитет – возможность проводить независимую международную политику. Дружить с кем считаешь необходимым, враждовать с кем считаешь необходимым враждовать. Дружишь с Ираном и наплевать, что там у власти аятоллы. Даешь по морде зарвавшемуся агрессору и не важно, что это демократически избранный президент Грузии.

Что касается восприятия Греции и положения греков, какова реальность и какие мифы? Говорят, что долг должен быть оплачен за то, что греки были безответственными на протяжении многих лет, что у греческих пенсионеров есть пенсии на уровне средней зарплаты в Чехии, что они справедливо живут за счет других, а сопротивление реформам является лишь демонстрацией нежелания отступить.

Здесь выясняется, что мое сравнение с наркоманией правильное. Да, это правда, что греки жили выше коэффициентов, но также верно, что банки предоставили кредиты, зная, что они не будут погашены в любом случае. Теперь кто-то другой восстанавливает его у кого-то, кто их предоставил. Конечно, когда у кого-то есть дешевые деньги и не нужно платить за погашение, ясно, что идут плохие привычки. Это во всех странах, причем не только в Греции. Здесь, в Чешской Республике, у нас есть рост на 4%, и мы не можем даже сбалансировать государственный бюджет.

При наличии дипломатического суверенитета включаются объективные процессы, которые диктуют необходимость получения двух следующих суверенитетов. Ведь дипломаты в своей деятельности всегда считаются только с реальными фактами, а именно с военной силой и сильной экономикой.

Поэтому третьим и четвертым будут:

3. Военный суверенитет.

Что касается принципа, в чем разница? Это на том же уровне, что и в Греции, но не на такой продвинутой стадии. Принцип тот же, и Бабиш - тот, кто наполняет принципы и говорит, что принцип является самым важным. Но тот же принцип нарушается, - говорит журналист и аналитик.

Если, конечно, греки не только жили по долгам, но и охотно предоставляли им, чтобы никто не возвращался, почему вина только в Греции? Я понимаю, что это политическая тактика, но каждый должен понять, что кредиторы не вернут все деньги. Вопрос в том, кто получает деньги. Различные аналитики отмечают, что в конечном итоге европейские налогоплательщики потеряют свои деньги, потому что первичных финансистов не может быть и речи. Налогоплательщик остается, - добавляет Эрик Бест в парламентский список.

4. Экономический суверенитет

Пятый суверенитет, как показала наша история, самый важный. С его отсутствия и начинается путь в никуда.

5. Культурный суверенитет.

Только при наличии всех пяти суверенитетов можно говорить о наличии Полного Государственного Суверенитета.

Справедливости ради замечу, что очень малое количество государств в мире может гордо заявлять о наличии у него набора всех составляющих Полного Государственного Суверенитета. Их буквально по пальцам можно пересчитать. А обычная ситуация такова – есть флаг, есть президент. И все – на этом суверенитет, какой-нибудь «гордой и независимой» страны и закончился.

Публикуйте все, что хотите, без редакционных изменений. Вы читатель и хотите общаться с вашими депутатами? Российская артиллерия станет одной из самых серьезных проблем для Польши, сразу после стратегических ракетных систем, в случае потенциального, обычного вооруженного конфликта. Западная и российская тактика диаметрально противоположны, и это сравнение скорее в пользу России. Это связано с тем, что русские используют свое оружие гораздо менее сложным образом. Массовое использование беспилотных летательных аппаратов и брандмауэров, которые Россия представила на Донбассе, смертельно опасны для формирования легкой пехоты, а также для бронетехники.

А теперь проведем маленький экскурс в нашу историю.

Что у нас есть в 1952 г.? Налицо все пять суверенитетов.

Дипломатический суверенитет – возможность проводить независимую международную политику мы отстояли в Великой Отечественной войне;

Военный суверенитет есть – СССР не отстает от противников;

Экономический суверенитет есть – отменяются карточки, страна восстанавливается;

С другой стороны, благодаря удачным артиллерийским радарам точки хитов наших «крабов» могут оказаться неэффективными против многочисленной и мобильной российской артиллерии, пишет Ян Сосновский. Военная доктрина российской армии всегда учитывала ключевую роль артиллерии на поле битвы. В основе этой лжи лежит военный опыт русских, которые ценят преимущество, которое может дать мощная сила сосредоточенного артиллерийского огня. Одним из русских национальных символов является так называемая «Автомобиль-баня» или гигантская пушка, которую можно увидеть в Кремле.

Культурный суверенитет есть; песни, ценности и кумиры все родом из России.

В 1980 г. в наличии уже только четыре суверенитета

Признание, флаг, герб и гимн есть;

Дипломатический суверенитет – возможность проводить независимую международную политику есть;

Военный суверенитет есть – СССР по-прежнему не отстает от противников;

Маршал Советского Союза Кирилл Москаленко должен был сказать: если у вас есть двести орудий на каждый километр фронта, не спрашивайте и не сообщайте об этом противнику. Юзеф Сталин заявил, что артиллерия решает судьбу войны. Именно сам генералиссимус назвал ее «богом войны». Примером может служить пример, в течение которого благодаря тысячам орудий ему удалось быстро разбить сопротивление Германии на крыльях и на практике уничтожить центральную часть фронта. Существенное значение имеет не разрушительная сила артиллерии, а то, как огонь воздействует на ум солдат, которые являются его целью.

Экономический суверенитет есть – перебои с продуктами, но никто не голодает;

А вот культурного суверенитета уже нет: все гоняются за импортными шмотками, жвачкой. Запад – властитель дум. Он считается передовым, а своя страна отсталым «совком».

Именно с потери культурного суверенитета и начнется трагедия России-СССР.

Сегодня артиллерия остается важным элементом российских вооруженных сил. Несмотря на то, что значительную часть российского оборудования можно считать устаревшим, он интенсивно модернизируется. Следует также отметить, что россияне делают ставку на ракетную артиллерию, которая медленно заменяет традиционную артиллерию ствола.

После распада Советского Союза большая часть артиллерийского парка была унаследована Российской Федерацией. Уже в 1970-х годах артиллерийская батарея в мотострелковом полку была увеличена до батальона, а на уровне армии были созданы четыре батальонные артиллерийские бригады.

Сначала мы потеряли культурный суверенитет при Хрущеве-Брежневе, потом военный суверенитет при Горбачеве – вывод войск отовсюду, сдача Варшавского договора.

Как следствие этого сразу, буквально моментально, «ушел» экономический суверенитет. Карточки, талоны, жизнь страны на западные кредиты.

Последним мы потеряли дипломатический суверенитет. Когда судьба Ельцина- Горбачева- ГКЧП решалась в этом треугольнике не внутри страны, а за её пределами.

До 1980-х годов в оборудование попало большое количество нового оборудования. Угроза обычного конфликта, разразившегося в Европе в конце холодной войны , побудила россиян пересмотреть роль артиллерии в современном поле битвы. Он должен был принять некоторые из ранее запланированных действий по тактическому ядерному оружию. По этой причине артиллерийский потенциал был еще более развит, считая, что разрушительная ударная артиллерия на живой силе противника может принять решение об итогах конфликта. К этому следует добавить органические артиллерийские соединения на уровне армии и дивизии.

Путч 1991 года – Беловежье – вот период потери дипломатического суверенитета.

А если ты потерял все – зачем тебе жить? И СССР исчезнет буквально несколько дней после того, как окончательно потерял остатки своей суверенности…

В 1992 г. у нас не осталось ничего, есть только международное признание.

Красивый флаг, герб и признание новых сильно урезанных границ нашей страны со стороны Запада;

Всего артиллерийские и ракетные войска имели 30 000 единиц артиллерии, включая гаубицы, минометы и тактические ракеты, которые могли нести ядерные заряды. Подавляющее большинство этого оборудования затем попало в руки вооруженных сил Российской Федерации.

Ракетно-артиллерийские войска Российской Федерации. Ракетно-артиллерийские войска Российской Федерации являются частью сухопутных войск, основная роль которых заключается в поддержке огня как обычного, так и ядерного оружия. Они состоят из ракетных и артиллерийских бригад, батальонов и полков, а также независимых разведывательных батальонов и военных баз.

Дипломатического суверенитета нет – Россия сдает всех своих друзей за просто так, за спасибо и похлопывание по плечу;

Нет военного суверенитета, мы разоружаемся в одностороннем порядке;

Экономического суверенитета нет и в помине – страна не может обеспечить себя ничем, за сущие копейки продается вся промышленность;

Министерство обороны России на своем веб-сайте четко определяет задачи, выполняемые ракетно-артиллерийскими войсками. Достижение и поддержание огневого преимущества над противником. Уничтожение его средств атомной атаки, живой силы, оружия, военной и специальной техники.

Нарушение контроля противника, разведывательных и электронных военных систем. Уничтожение укреплений и инфраструктуры. Ослабление и изоляция второй линии противника и его резервов. Уничтожение бронированного оружия, прорвавшего линию обороны. Крышка крыльев и важные узлы связи.

- Культурного суверенитета нет: мы активно перенимаем чужие ценности.
К 1999 г. Россия практически полностью лишена своего суверенитета.

Остались лишь флаг, герб и признанная миром территория.

Именно этот пятый суверенитет и должен был быть отобран у нас после 1999 года.

Это распад России на мелкие государства, война и хаос.

Сотрудничать с другими войсками, чтобы уничтожить авиацию и средства посадки противника. Горные районы и объекты на расстоянии. Поддержка ночных боевых действий с освещением зоны. Ослепляющие системы, нацеленные на противника и помещающие дымовую завесу.

Распространение пропагандистских материалов. Как вы видите, задачи, стоящие перед российской артиллерией, довольно обширны. Чтобы иметь возможность встретиться с ними, ракетные и артиллерийские армии оснащены широким спектром средств. Однако он модернизирован и внедряются новые артиллерийские системы и транспортные средства. У России все еще есть впечатляющее количество классической вытащенной артиллерии, идущей в тысячи штук. Примером этого может служить гаубица 122 мм 2А18, эффективный диапазон которой составляет от 15, 4 до 21, 9 км в зависимости от используемого боеприпаса.

Сигнал для этого сценария – вторжение Басаева в Дагестан.

Страна была полностью готова к сдаче. Но её не сдали…

Я утверждаю, что именно рубеж 1999 - 2000 г. это начало поэтапного восстановления Полного Государственного Суверенитета.

Процесс пошел в обратную сторону. То, что потеряли последним, возвращали в первую очередь. Все началось с восстановления дипломатического суверенитета. Это вторая чеченская компания. Право распоряжаться на своей территории самим, не взирая на мнение мирового сообщества.

Однако в настоящее время россияне больше не производят буксируемые подразделения. Ядром российской артиллерии является самоходная артиллерия. Модернизированные варианты первых машин имеют автоматические системы управления огнем и спутниковые навигационные системы. С другой стороны, Гвоздики в настоящее время не разрабатываются Россией. Эта конструкция все еще разрабатывается, и ее последние модификации не уступают ее западным коллегам. Его эффективная дальность стрельбы с современными вспомогательными боеприпасами составляет до 36 километров.

В 2010 г. у нас есть:

Признание, флаг, герб и гимн;

Частичный дипломатический суверенитет, мы вынуждены торговаться;

Военный суверенитет восстанавливается, медленно, но восстанавливается;

Экономического суверенитета нет;

Культурного суверенитета нет, Америка для части нашего населения манна небесная.

В настоящее время в этой линии насчитывается 450 таких машин, а еще 100 находятся в резерве. Второй фундамент российских артиллерийских сил - самоходные многожильные ракетные пусковые установки. Используя новейшее поколение ракет, они могут иметь дальность до 45 километров, а частота их огня равна двум ракетам в секунду. Кроме того, согласно российским источникам, их эффективный диапазон может достигать до 100 километров. Однако другие источники обеспечивают диапазон в 40 километров. У русских сейчас около 50 таких машин.

Как сообщают источники в прессе, его также могут использовать российские войска в Сирии. С момента своего создания Российская Федерация ведет как внутренние, так и внешние войны. Во всех боях на суше они играли ключевую роль, и наибольшая огневая поддержка была обеспечена артиллерией. Однако это не всегда эффективно использовалось. Маразм и общий распад государства в эпоху правления Ельцина также нанесли ущерб армии. Он был недостаточно включен и, следовательно, основан на устаревших системах и схемах работы.

Мало? Да, мало. Но это движение в правильном направлении. А большинство критиков за 10 лет не сделали бы и этого, потому, что рассуждают в тепличных условиях курилок, кухонь и собственных кабинетов. В полевых условиях реальной политики, будучи умными людьми , они поступали бы также, либо невольно сыграли роль «полезных идиотов».

Хотя сообщения таких аналитических центров, как Американский институт стратегических исследований, указывают на хорошую координацию между маневрирующими подразделениями и артиллерией, следует отметить, что между двумя сторонами было не так много прямых столкновений и обменов - русские победили грузин благодаря хорошей координации с нерегулярными войсками, концентрации силы в ключевых точках, маневренность, а также благодаря обычным, брутальным преимуществам в численности. Можно сказать, что российская артиллерия продемонстрировала свою силу в этой войне, но она не раскрыла ее максимального потенциала.

Поможет понять сегодняшнюю ситуацию простой пример.

Есть предприятие. Большое, огромное. Как у всякого предприятия у него есть хозяева. Раньше им был трудовой коллектив. Потом обманом, хитростью и насилием контрольный пакет перешел к зарубежным банкирам.

Они хозяева. Они управляют. Они решают, что и как на заводе происходить будет.

Из этого урока проиграли российские военные. На время россиян, как и в Грузии, они поддерживали деятельность нерегулярных войск или добровольцев Донецкой и Луганской народных республик. Советские артиллерийские системы и их формы развития, очевидно, используются обеими сторонами конфликта. У них есть у них, у них есть повстанческие войска, которые захватили оборудование у украинской армии. Наконец, у нее есть сама Россия, которая с большей или меньшей интенсивностью поддерживает добровольцев из Донбасса.

Обе стороны использовали его, чтобы атаковать вражеские командные пункты, логистику, объекты и прямую поддержку. Его эффективность была значительно увеличена на плоской местности, на которой продолжались боевые действия. По оценкам аналитиков, до 85% потерь в этой войне пострадали обе стороны от артиллерийского огня. В Донбассе выявлен масштаб небрежности украинской стороны в области развития потенциала артиллерии, а также тактика ее использования. Однако сепаратисты, поддерживаемые Россией, в полной мере использовали признание и тактику использования орудий и минометов.

Но не сами же банкиры будут управлять предприятием? Нет. У них много собственности по всей планете. Сил не хватит, времени не напастись. Да и зачем все делать самим?

Есть у банкиров цели, есть задачи. Нужно, чтобы деятельность предприятия с ними совпадала. Вот и всего то. А как это будет достигнуто не так уж и важно. Банкиру -собственнику все равно, что происходит на заводе. Ему нет никакого дела до работающих людей. У него задачи вселенского, космического масштаба.

Для управления предприятием собственники практически всегда нанимают управленцев. Вот и банкиры поставили во главе завода управленцев. Эти ребята на этом заводе выросли. Они его любят и ценят. Здесь их матери и деды трудились. Он для них больше, чем источник экономической прибыли. И вот подфартило ребятам – такой карьерный рост им и не снился. Завод в их руках.

Через некоторое время управленцы престали делать то, что хотят собственники. Перестали соответствовать общему курсу. Потому, что им сказали предприятие обанкротить и раздробить. Оказалось, что управленцам уготовлена роль могильщиков.

А они не могут и не хотят этого делать.

Ошиблись банкиры-собственники с управленцами.

Все дали: деньги без счета будут, слава и почет.

Одно забыли – слово Патриотизм .

В их банкирских мозгах оно не укладывается, потому, что его деньгами и индексами не измерить.

После «директора» Ельцина на предприятие пришли новые управленцы.

Они оказались умнее, хитрее и патриотичнее своего предшественника. И не сдали родное предприятие. Когда сегодня говорят, что нынешняя власть готовится сдать страну, забывают о том, как Россия уже была готова к сдаче. И независимая Чечня, которую бы обязательно признали на Западе, начинала процесс распада державы в 1999 году. Режиссерам нашей драмы оставалось только изобразить дело так, что это признание является актом гуманизма и помогает остановить кровопролитие.

Сегодня мы наблюдаем борьбу руководителей России с её закулисными владельцами.

Вопрос стоит так: либо у завода сменятся собственники, либо сменятся управленцы. Третьего быть не может. Управленцы уже у хозяев из доверия вышли. Они свой Рубикон давно перешли. И назад им хода нет.

Владелец завода под угрозой потери его вспоминает о трудовом коллективе, о котором он никогда и не думал. Он апеллирует к трудовому коллективу. Ты едешь на работу на трамвае, а директор на Мерседесе. Долой директора!

Помните лозунги «оппозиции»: Россия без Путина.

Это значит - смена управленца. Это лозунг хозяев. Это лозунг банкирского закулисья.

Поменять управленцев и влить предприятие в общий курс.

И не важно, что итогом будет его банкротство и закрытие.

Вот что происходит на самом деле.

А важные для рядовых рабочих вопросы ремонта в пятом цехе и покупки нового холодильника в рабочую столовую решать практически некогда. И незачем. Что толку в этой покупке, если есть опасность смены управленцев и прихода марионетки, которая улыбаясь, поведет завод к краху? Кто думает о судьбе предприятия, приобретет его только после решения основополагающих вопросов.

Как избавиться от Дефицита Государственного Суверенитета?

Как же восстановить Полный Государственный Суверенитет?

Выход всегда там, где и вход.

Нынешний мир имеет финансовую организацию. Нынешние цепи состоят не из железа и оков, а из цифр, валют и долгов.

Национальная культура - феномен относительно недавний. Основное условие его возможности - наличие надэтнического и надклассового пространства коммуникации. Но, коль скоро такое пространство может создаваться и поддерживаться только государством, национальная культура и национальное государство оказываются неотделимыми друг от друга. Время расцвета национальных культур совпадает со временем расцвета национальных государств. Это начало XIX - середина XX века.

В течение последней трети XX в. складываются условия, которые существенно затрудняют возможность поддержания единого коммуникационного и символического пространства. Поэтому вполне вероятно, что история подтвердит правоту Терри Иглтона, заявившего следующее: культура была в прошлом тем, что лежало в основе создания национальных государств; она же станет в будущем тем, что их разрушит.

Cуверенитет национальных государств в культурной сфере становится все более фиктивным. Однако его фиктивность не мешает государствам претендовать на него. Более того, чем более очевидна фиктивность культурного суверенитета, тем более активно выдвигаются притязания на обладание им.

National culture is relatively a recent phenomenon. The main condition of its possibility - is the presence of uber- ethnical and uber- class space of communication. But since such space can be created and maintained only by state, national culture and national state turn out to be inseparable from each other. The time of flourishing of the national cultures coincides with the time of flourishing of the national states. It is the beginning of XIX - mid. XX century.

During the third part of the XX century the conditions have been shaped, that sustainably hampered the nation states" capability of maintaining a unified symbolic space and a unified space of communication. Therefore it"s quite likely, that history confirms the rightness of Terry Eagleton, who stated that it was culture, that was the basis for creating national states in the past; and in future it will be culture, that will destroy them.

Sovereignty of the nation states in the cultural sphere is becoming more and more fictitious. However its fictitiousness doesn"t prevent states from pretending to it. Moreover, the more obvious the fictitiousness of cultural sovereignty is, the more actively they claim to possess it.

This article is concluded with author"s reflections on the struggle for cultural sovereignty in the post-Soviet context. According to his views, the positions of nationalism are as losing, as the positions of cultural imperialism.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: национальное государство, суверенитет, национальная культура, глобализация, культурный суверенитет.

KEY WORDS: nation state, sovereignty, national culture, globalization, cultural sovereignty.

Феномен «национальной культуры» как символической целостности, включающей всех жителей определенной территории, возник сравнительно недавно. Он стал результатом «национализации», которую культурное пространство Европы претерпело в эпоху модерна. Модерновое государство полагает себя как национальное государство, т.е. как политическое единство, имеющее источником своей суверенности «нацию». Последняя воображается не только как совокупность индивидов под одной юрисдикцией, но и как культурное единство. Иными словами, национальное государство предполагает совпадение политических и культурных границ. В этом совпадении - точнее, в стремлении к такому совпадению - принципиальное отличие современного государства от государства досовременного (т.е. условно, существовавшего до 1800 г.).

Для досовременных государств характерна сословная стратификация. Их население столь жестко иерархизировано, что низшие и высшие слои принадлежат разным культурам. Аристократическая культура, с одной стороны, и культура крестьянских масс - с другой, вообще не соприкасаются друг с другом на уровне повседневных практик и лишь спорадически встречаются на символическом уровне . При этом дворянская культура в значительной мере существует поверх государственных границ [Элиас 2002], тогда как культура крестьян часто оказывается локализованной в рамках той или иной провинции .

Государство эпохи модерна было, по меткому выражению Зигмунда Баумана, государством-садовником, тогда как государство предшествовавшей модерну эпохи было государством-егерем [Бауман 1987, 51-67]. Как егерь лишь следит за происходящим в лесу, так и домодерновое государство минимально вмешивалось в сферу, которую мы сегодня назвали бы культурной жизнью. Садовник же занимается не только культивированием желательных растений, но и выкорчевыванием нежелательных. Отсюда проистекают две важных особенности модернового государства: (1) ассимиляционистское давление на культуры «меньшинств» и (2) относительно гармоничное сосуществование государства и рынка - усилий государства по поддержанию определенного культурного стандарта, с одной стороны, и активности участников культурных обменов - с другой.

В эпоху модерна развитие этнических и региональных культур блокируется. Местные культуры (от провансальской во Франции до украинской в России) не рассматриваются как достойные имени «культура». От выходцев из этих культурных ареалов ожидается ассимиляция в господствующей - «национальной», т.е. поощряемой государством - культуре.

Низшим классам отказывают в обладании культурой. Собственно культурой считается лишь тот культурный образец, который производится и потребляется элитами. «Народная культура» в этих условиях - противоречие в определении. Нормативная дихотомия «высокой» и «массовой» культуры (первая как воплощение качества, вторая - как воплощение суррогатности и низкопробности) не случайно дожила до середины XX века .

Государству эпохи, наступившей приблизительно четыре десятилетия назад все с большим трудом удается выступать в роли садовника. Почему?

Во-первых , потому что по мере формирования всемирного культурного рынка возникает запрос на различие . В результате на сцену выходят игроки, прежде не имевшие шансов быть замеченными. Голоса меньшинств уже нельзя заглушить. Более того, принадлежность меньшинству становится ценностью, а значит - культурным ресурсом.

Прежние оппоненты национальных государств - и национальных культур - получают в свое распоряжение новые возможности. То, что прежде ассоциировалось с отсталостью, недостаточной модернизированностью, реакционностью и т.д., приобретает флер прогрессивности и респектабельности. Коль скоро есть спрос на различие, а носители такого запроса рассредоточены по всему миру, предложение различия тоже становится глобальным.

Бретонская культура во Франции, баскская культура в Испании, шотландская культура в Великобритании, татарская культура в России, тибетская культура в Китае, культуры индейцев в Северной Америке и т.д. Все эти случаи специфичны, но их общая черта - сохранение этнического своеобразия (на уровне языка, религиозных практик или хотя бы жизненного стиля) вопреки ассимиляционному давлению со стороны государства. Причем к сохранению такого своеобразия этнические меньшинства побуждаются не только внутренними, но и внешними мотивами (симпатиями иностранцев - потенциальных спонсоров или хотя бы туристов).

Случаи, о которых шла речь выше, иллюстрируют этническое противостояние культурным проектам национальных государств. Но не меньшее (пожалуй, даже большее) значение в этой связи имеет вызов, бросаемый национальным проектам со стороны регионов . Пример регионального противодействия гомогенизации - «областничество» в современной Испании. Каталонцы в наши дни не менее энергично настаивают на своей отличности от жителей остальной Испании, чем полвека назад, когда употребление каталанского языка было запрещено. Сегодня каталанский язык - второй государственный на территории Каталонии, наряду с испанским (который здесь называют не иначе, как «кастильский»). В Каталонии предпочитают другую кухню, чем в остальных частях Испании, национальным танцем считают сарда, а не фламенко, а бой быков, без которого немыслима идентичность мадридцев, здесь с недавних пор запрещен.

Другая иллюстрация регионального вызова национальной культуре - «Северная Лига» в Италии. Для протагонистов этого движения далеко не очевидно, что Италия - одна страна, с одним историческим и культурным прошлым и с одним политическим будущим. В идеологии этого движения важную роль играет миф об особом происхождении северян. Они, как предполагается, ведут свою родословную от кельтов (и, будучи наследниками уникальной кельтской культуры, несут в себе особую кельтскую ментальность), чем не могут похвастаться жители итальянского юга [Шнирельман 2007, 452-485].

Феномен, получивший название «новый регионализм», не обязательно предполагает пересмотр существующих политических границ. Регионалы, как правило, далеки от сепаратизма. Но они ставят под вопрос существующие символические границы. Именно регион, а не государство, частью которого этот регион является, выступает как бренд в глобальных символических обменах. Пример - рекламные ролики на всемирных телеканалах (таких, как CNN и BBC), приглашающие инвесторов вкладывать капиталы в Татарстан. Текст повествует о гармонии древних традиций и динамизма сегодняшней жизни, а визуальный ряд ненавязчиво предлагает насладиться минаретами Казанских мечетей и прыжком Елены Исинбаевой. Сходным образом строится бренд Шотландии и Баварии, Рурской области и Калмыкии. В их самопрезентациях потенциальному инвестору ни разу не упоминается национальное государство, под юрисдикцией которого они находятся. Локальное адресуется к глобальному, минуя опосредование национального .

Во-вторых , способность государств контролировать воспроизводство на своей территории одного - принимаемого за «национальный» - культурного образца, сильно ослабляется под влиянием международных миграций.

Миллионы выходцев из «третьего мира», перебравшихся на постоянное место жительство в страны Западной Европы и Северной Америки, вносят существенный вклад в изменение культурного ландшафта этих стран. Под воздействием иммиграционных процессов меняется структура спроса и структура предложения в сфере материальной культуры.

Между прочим эти спрос и предложение формируются не только и не столько благодаря присутствию иммигрантов, сколько благодаря новым культурным потребностям местных жителей. Средние классы в западных городах активно потребляют незападные культурные продукты. Арабские кофейни и турецкие чайные, курение кальяна, мясные лавки, предлагающие халяльное мясо, китайский фастфуд, центры восточной медицины, студии танца живота (а также «латино»), парикмахерские, делающие прически «афростайл», закусочные и рестораны восточной, африканской и латиноамериканской кухни - вот лишь самые явные приметы изменений в бытовой культуре.

Под влиянием иммиграции трансформируется и художественная («духовная») культура принимающих стран. Выходцы из мигрантской среды, становясь режиссерами, сценаристами, продюсерами, писателями, композиторами, создают произведения, которые в эстетическом и мировоззренческом отношении выходят за пределы европоцентричной картины мира.

В-третьих , в культурной сфере начинают действовать агенты, не привязанные к национальной территории - транснациональные корпорации. Их деятельность ведет к тому, что посредничество государства между индивидом как потребителем культурных продуктов, с одной стороны, и производителями этих продуктов - с другой, перестает быть необходимым.

Это влечет за собой сдвиг в культурной лояльности граждан. Раньше лояльность индивидов почти автоматически адресовалась символическому и коммуникационному пространству, рамки которого задавались национальным государством. Теперь этот автоматизм нарушен. Объектами культурной лояльности становятся знаково-символические целостности и коммуникационные пространства, границы которых пересекают границы национальных государств .

Радикальный сдвиг в сознании, о котором идет речь, можно описать и в других терминах, а именно: происходит усложнение механизмов идентификации. На протяжении более полутора столетий (с первой трети XIX до середины XX в.) воображаемым сообществом, с которым идентифицируют себя индивиды, выступает нация. Национальная идентичность индивидов сосуществует с профессиональной, гендерной, религиозной, региональной и т.д. С завершением модерна завершился и период доминирования «националистического» способа ментального картографирования мира. Это обусловило появление сообществ идентичности [Кастельс 2000], плохо совместимых с национальной идентичностью.

Скептики возразят, что такие сообщества существовали с момента возникновения национальных государств (например, члены религиозных меньшинств неохотно идентифицировали себя с той или иной нацией). Это верно. Но с развитием современных информационных технологий консолидация подобных сообществ приобретает новое качество. Благодаря Интернету и другим формам электронной коммуникации сообщества идентичности, альтернативные нациям, получают возможность рекрутировать своих членов независимо от территориально-государственной принадлежности. Кроме того, происходит умножение сообществ идентичности [Кастельс 1997]. (Они формируются как на религиозной, так и на идеологической и/или жизненно-стилистической основе (экологизм, феминизм, пацифизм, анархизм, международное правозащитное движение и т.д.).

В эпоху модерн ресурсы Государства сопоставимы с ресурсами Рынка. Коль скоро рынок действует в национальных масштабах, он не бросает вызова государству. Агенты культурных обменов не стремятся выйти за границы нации-государства. Если такой выход и случается, это не ставит под угрозу возможности государства задавать культурную норму.

То, что мы наблюдаем с окончанием модерна, - явное и острое противоречие между официальными институтами культурного (вос)производства, с одной стороны, и рыночными институтами - с другой.

Определенная асимметрия между императивами рынка и императивами общественного блага сопровождала государства с момента формирования капитализма. Государство по определению должно следовать принципу социальной ответственности, а значит - ограничивать коммерсантов, действующих в культурной сфере (принимать и осуществлять законодательство, запрещающее порнографию и пропаганду насилия и т.п.). В то же время, коль скоро государство провозглашает свою приверженность ценностям «рыночной демократии», ему приходится мириться с коммерциализацией культуры, а значит, с тем обстоятельством, что агенты культурного производства и распределения руководствуются в своей деятельности только одним мотивом - мотивом прибыли. На практике же это равносильно массовому распространению продукции, тематизирующей секс и насилие [Раймонд 1995,102-108].

Разумеется, эта асимметрия существует не первое десятилетие. Однако в наши дни она становится гораздо более заметной. Если прежде государство располагало более или менее эффективными инструментами контроля над культурной сферой в пределах собственных границ, то в эпоху «информационализма» возможности такого контроля ощутимо уменьшились.

Впрочем, на коллизию «(национальное) государство vs. (транснациональный) рынок» не следует смотреть исключительно сквозь призму культурной деградации. Появление глобального культурного рынка несет с собой и нечто позитивное. ТНК, занимающиеся шоу-бизнесом, способствуют тому, что в коммерческом пространстве появляются ниши для произведений, изначально не рассчитанных на коммерческий успех. Дело в том, что произведения, некоммерческие по своему замыслу, тоже могут неплохо продаваться. На них существует спрос, и дистрибьюторы, занимающиеся обнаружением (и формированием!) такого спроса во всемирном масштабе, занимаются вполне благородным делом. Если бы не серия «Другое кино» (европейский аналог этой серии - «Art house») на видео и DVD, российская аудитория никогда бы не посмотрела десятки киношедевров. Если бы не лейбл Питера Габриеля "Real World", мировая аудитория никогда бы не услышала сотни произведений «этнической музыки» (world music).

Вот как выглядит, к примеру, стратегия звукозаписывающих концернов, занимающихся продажей «этнической музыки». Если некий этнический коллектив или отдельный исполнитель имеет шанс снискать любовь глобальной аудитории, ему придают необходимый глянец, после чего следует массированная рекламная кампания и, в случае успеха, огромные тиражи дисков. Если же такой коллектив или исполнитель слишком специфичен и вряд ли будет воспринят мировой публикой, то упор делается на его оригинальность. Соответственно, усиливаются его «этнические» черты, а сам продукт адресуется той или иной национальной аудитории.

Конечно, суверенитет государства в культурной сфере всегда был в большой мере фиктивен. Ни одно государство модерна не было в состоянии полностью оградить свою территорию от проникновения на нее знаков и символов, произведенных за ее пределами. И, тем не менее, в распоряжении государства вплоть до недавнего времени имелись ресурсы, позволявшие управлять идентичностями своих граждан.

Эти ресурсы заметно истощились в течение последней трети XX в. Распространение современных технологий в сфере транспорта и СМИ сделали межгосударственные границы пористыми. Спутниковое и кабельное телевидение, а затем Интернет положили конец монополии государства в сфере распределения культурных продуктов на его территории.

Таким образом, если суверенитет - это независимость в принятии решений, то от культурного суверенитета государств в начале XXI столетия остались разве что воспоминания. Однако фиктивность культурного суверенитета не препятствует реальным притязаниям на обладание им .

На мой взгляд, происходящее в наши дни можно назвать стилизацией суверенности . Чем она обусловлена? Как ни странно, логикой того процесса, который мы, за неимением более подходящего выражения, называем глобализацией.

Один вдумчивый автор обратил внимание, что сущность «глобализации» заключается именно в глобализации культурных обменов [Уотерс 2002]. Ведь что мы имеем в виду, говоря о глобализации? То, что совершающиеся в разных сферах обмены становятся всемирными. Однако, строго говоря, ни в экономической, ни в политической сфере этого не происходит. Всемирный характер приобретают лишь обмены в сфере культуры. Как подмечает М. Уотерс, «экономические обмены локализуются, политические - интернационализируются, культурные обмены глобализируются». [Уотерс 2002, 20].

Впрочем, к делу можно подойти иначе, а именно: уйти от жесткого разделения трех сфер общественной жизни и сосредоточиться на их взаимном проникновении. Так поступает Рональд Робертсон, настаивающий на том, что сегодня происходит «культурализация» общества на всех уровнях [Робертсон 1992]. Иными словами, содержание процесса, именуемого глобализацией, заключается в том, что культура начинает пронизывать собой и экономику, и политику. В качестве примера можно взять соревнование японских и немецких автомобильных производителей. Вопрос о том, чьи машины окажутся более востребованными на мировом рынке, есть вопрос бренда . Это значит, что ответ на него лежит в знаково-символической - то есть в культурной - плоскости, а не в плоскости технической или финансовой. При полном равенстве в том, что касается соотношения цены и качества, побеждает тот, чей «имидж» в глазах покупателя окажется более привлекательным.

Притязания на культурный суверенитет, выдвигаемые постсоветскими государствами, вызывают разные реакции. Многие (особенно те, кто наблюдает за ними из России) находят эти притязания безосновательными. При этом обычно отмечают скромные ресурсы, находящиеся в распоряжении новых претендентов на суверенитет. Культурное наследие и культурные символы, которые элиты постсоветских государств хотели бы использовать как национальные, на поверку оказываются частью более широкого цивилизационного ареала. Скажем, тюркского в узбекском случае или иранского в таджикском. Тамерлан не был узбеком, как бы того ни хотелось современному руководству в Ташкенте, а Фирдоуси писал на фарси, а не на таджикском языке. Чингиз Айтматов, составляющий гордость Кыргызстана, слишком тесно связан с советской культурой, чтобы его можно бы без обиняков считать киргизским писателем. Кроме того, российских наблюдателей озадачивает некая избыточность усилий по культурной суверенизации. Многие мероприятия, проводимые руководством бывших советских республик, явно контрпродуктивны с точки зрения raison d"etat . Переводить на государственный язык огромное количество литературы, доступной по-русски (от художественной до экономической и юридической) - чрезвычайно затратное дело. И ответственные государственные мужи могли бы пустить эти деньги на более насущные нужды. Вытеснять русский язык из публичной сферы - занятие не только хлопотное (учитывая сопротивление русскоязычной части населения и недовольство официальной Москвы), но и вредное. Русский язык для большинства людей, здесь живущих, - окно в мировую культуру.

Тем не менее, при всей кажущейся иррациональности подобных усилий, они вполне рациональны. Приведу три аргумента в пользу такого утверждения. Во-первых, современная мировая политическая система устроена как система государств. Государства рассматриваются как суверенные единицы - как средоточия власти, или «властные вместилища». Обладание культурной властью здесь подразумевается так же, как обладание властью военно-политической и экономической. Поэтому позиционирование себя в качестве (гомогенной) нации - вполне оправданная стратегия для государств. Она дает им шанс улучшить свои позиции в глобальной конкуренции. Либо вы представляете собой автономное культурно-политическое целое и заставляете считаться с собой как с таким целым, либо на вас смотрят как на не-вполне-государство. Во-вторых, в этих усилиях просматривается стремление к самоутверждению и, если угодно, реваншу. Элиты сегодняшних новых независимых государств, два десятилетия назад входивших в состав СССР, готовы на многое, чтобы доказать «старшему брату» свою состоятельность - пусть и со свойственными подростку перехлестами. Наконец, в-третьих, не забудем о необычайной популярности, которую приобрел, начиная с 70-х годов, дискурс «постколониализма». Было бы удивительно, если бы новые суверены не воспользовались возможностью в него вписаться и представить свое нахождение внутри Российской империи и Советского Союза в качестве томления в «тюрьме народов». Иными словами, выдвигая притязания на восстановление поруганной аутентичности, постсоветские государства всего лишь играют по тем правилам, которые задаются «глобальным сообществом» . Их национализм есть не что иное, как подчинение транснациональным политическим императивам.

Поэтому вряд ли стоит впадать в другую крайность и пытаться дезавуировать их стремление к суверенности (культурной в том числе). На мой взгляд, культурный империализм - столь же проигрышная позиция, сколь и культурный национализм. Национализм выпячивает различия. Империализм их не замечает. Национализм от лица малых культур излишне усердствует по части суверенности (автономности, независимости, аутентичности). Империализм - а, по сути, национализм от лица Большой культуры - отказывает малым культурам в признании.

Литература

Бауман 1987 - Bauman Z. Gamekeepers turned gardeners // Bauman Z. Legislators and Interpreters. On Modernity, Post-Modernity and Intellectuals. Cambridge: Polity Press, 1987.

Геллнер 1991- Геллнер Э . Нации и национализм. - М.: Прогресс, 1991.

Кастельс 1997 - Castells M. The Power of Identity. Oxford: Blackwell Publishers, 1997.

Кастельс 2000 - Кастельс М . Информационная эпоха. Экономика, общество и культура. М.: ГУ ВШЭ, 2000.

Кожановский 2007- Кожановский А.Н. Испанский случай: этнические волны и региональные утесы // Национализм в мировой истории. Под ред. В.А. Тишкова и В.А. Шнирельмана. - М.: Наука, 2007

Раймонд 1995 - Raymond Williams . The Sociology of Culture. With a new Foreword by Bruce Robbins. The University of Chicago Press, 1995.

Робертсон 1992 - Robertson R. Globalization: Social Theory and Global Culture. L.: Sage, 1992.

Уотерс 2002 - Waters M . Globalization. L., NY: Routledge, 2002.

Шнирельман 2007 - Шнирельман В.А. Единая Европа и соблазн кельтского мифа // Национализм в мировой истории. Под ред. В.А. Тишкова и В.А.Шнирельмана. - М.: Наука, 2007.

Шульце 1994 - Schulze H. Staat und Nation in der Europaeischen Geschichte. Muenchen: Beck, 1994.

Элиас 2002 - Элиас Н. Придворное общество. М.: Языки славянской культуры, 2002.

Примечания

Возможность их встречи обеспечивается только символами конфессии и династии. О до-модерновых обществах как совокупности взаимно изолированных культурных сегментов см.: [Геллнер, 1991].

О культурной разнородности (включая языковую) населения европейских государств в до-современную эпоху см.: [Шульце 1994].

Относительно России здесь нужна оговорка: поскольку российские элиты позиционировали страну как империю, а не как национальное государство, они долгое время не стремились к культурной гомогенизации этнически пестрого населения. Однако процессы русификации, начавшиеся при Александре III, протекали в русле той же политики ассимиляции, которую проводили национальные государства Западной Европы.

Теоретическая ревизия этого общепринятого разделения предпринимается в 1960-е. Пионерами здесь были социологи Бирмингемской школы, которые вместо термина mass culture стали использовать термин popular culture и пытались продемонстрировать, что водораздел между этой культурой и культурой буржуазии пролегает не по линии качества, а по линии отношения к капитализму и эксплуатации человека человеком.

В конце 1970-х-начале 1980-х для обозначения этой эпохи использовался термин «постмодерн», в 1990-е он был вытеснен термином «глобализация».

Настаивание на каталонской специфике есть проявление именно регионального, а не этнического самосознания. Точно так же обстоит дело и в других областях Испании. Население той или иной области идентифицирует себя именно с областью, а не с этнической группой. Так, жители Арагона, Валенсии и Балеарских островов, несмотря на то, что говорят на каталанском языке, считают себя, соответственно, арагонцами, валенсийцами и балеарцами, а вовсе не каталонцами, как можно было бы предположить, исходя из привычной нам этноцентричной схемы. См.: [Кожановский 2007] .

Нет нужды делать специальное пояснение о том, что у государств типа Гватемалы, с одной стороны, и типа Соединенных штатов, с другой - разные ресурсы воздействия на идентичность своих граждан.

I. Общие положения

1. Настоящая Концепция регулирует отношения в области реализации, защиты и сохранения традиционных ценностей как важной части историко-культурного наследия в Российской Федерации.

2. Целью настоящей Концепции является защита и охрана национального традиционного достояния духовной культуры в сфере традиционных ценностей.

3. Основными задачами в области реализации, защиты и сохранения традиционных ценностей являются:

а. обеспечение и защита права граждан на реализацию культурного потенциала в сфере традиционных ценностей в Российской Федерации;

б. получение наиболее полного представления о традиционных ценностях Российской Федерации;

в. определение принципов государственной культурной политики и политики в сфере традиционных ценностей, правовых норм государственной поддержки культуры и традиций народов России, а также определение основных принципов сотрудничества государства и общества при реализации данной ценностной и культурной политики;

г. повышение ответственности экспертного сообщества и управленческих органов, производящих оценку и регуляцию традиционных ценностей в обществе.

д. реализация преемственности и воспроизводство традиционных ценностей в гражданском обществе;

е. создание правовой базы для полноценной реализации культурного и ценностного суверенитета России, защиты и сохранения традиционных, культурных и ценностных основ полиэтничного народа Российской Федерации;

ж. создание правовых гарантий для защиты, реализации и институализации традиционных ценностей народов России как основы культурной идентичности;

з. упорядочение деятельности органов государственной власти, органов местного самоуправления и гражданского общества в сфере пропаганды, популяризации, просвещения;

и. осуществление контроля над реализацией и институализацией традиционных ценностей в общественной жизни.

4. Основные понятия, используемые в настоящей Концепции:

Государственная культурная политика (политика государства в области культурного развития) – совокупность целей, принципов, норм, системы ценностей, оформленных соответствующими нормативными правовыми актами, которыми руководствуется государство в своей деятельности по сохранению, развитию и распространению культурно-исторического наследия народов России, по созданию и развитию системы воспитания и просвещения граждан на основе приобщения к различным видам культурной деятельности и осознания своей культурной идентичности и культурного суверенитета общества, на основе традиционных для России нравственных ценностей, гражданской ответственности и патриотизма.

Государственный суверенитет РФ – исторически необходимое условие существования государственности России, имеющей многовековую историю, культуру и сложившиеся традиции, выраженное в праве на независимость и свободу полиэтничного народа России в определении своего политического, экономического, социального и культурного развития, а также в принципах - территориальной целостности, верховенства государства и его независимости во взаимоотношениях с другими государствами.

Духовная культура – совокупность культурных, религиозных, научных, правовых, нравственных и иных нематериальных ценностей.

Культурное разнообразие - неповторимость и многообразие форм культуры, проявляющиеся в особенностях, присущих различным социально-демографическим группам, этническим, территориальным и иным культурным сообществам, в особенности коренным народам и национальным меньшинствам, являющиеся общим достоянием и источником развития человечества;

Культурное традиционное наследие Российской Федерации - материальные и нематериальные объекты культуры, созданные в прошлом и представляющие ценность с эстетической, социально- культурной, исторической, археологической, архитектурной и иных точек зрения, значимые для сохранения и развития культурной самобытности Российской Федерации, этнических и иных культурных сообществ, их вклада в мировую цивилизацию;

Культурный суверенитет РФ – независимость культурной политики государства и защита культурных устоев и традиционных ценностей общества; способность отстаивать, пропагандировать, распространять на другие страны и регионы свои культурные ценности, обеспечивая их неприкосновенность; иметь международное влияние в сфере культуры, создавать положительный цивилизационный имидж нации и стимулы к культурным взаимообменам.

Материальная культура – совокупность материально-технических, экономических, материально-бытовых и физических ценностей.

Народ России – сообщество граждан России, цивилизационно объединенное на основании общих традиционных ценностей, русского языка, культуры, исторической памяти, религии, обычаев, территории проживания, осознающее себя в качестве субъекта государственного строительства и общественного развития, состоящего как единая нация из многочисленных этносов.

Традиционные ценности Российской Федерации – вид базовых культурных ценностей как устойчивых, позитивных, нематериальных этических категорий, имеющих статус общепризнанных и общепринятых в российском обществе; которые передаются из поколения в поколение как исторически сформированный сакральный социальный опыт общества, выраженный в виде целостной системы (норм, идеалов, символов, смыслов, образцов поведения) и обладающий качествами социально-исторической универсальности и уникальности; образующие культурную идентичность и суверенитет общества, этическое ядро национального духа и характера народа, его самобытность, жизнеспособность и потенциал развития; обеспечивающие непрерывность общественной жизни, коллективную социальную сплоченность, коллективное и индивидуальное моральное совершенствование личности, единство культурно-исторической социальной памяти; являющиеся базисными и универсальными в отношении прав и свобод человека, признанных международным законодательством.

Цивилизационная идентичность – это духовный социокультурный коллективный тип символической системы единства общества и личности, являющийся формой культурно- исторического самосознания и чувства принадлежности личности к цивилизационной общности, объединяющей народы стран (страны) на основе единых социокультурных императивов.

Суверенитет Российской Федерации в области традиционных ценностей и культурной политики.

Российская Федерация самостоятельно принимает и реализует на своей территории соглашения и иные акты, регулирующие отношения Российской Федерации в области установления основ, реализации и защиты традиционных ценностей с другими государствами, объединениями государств, а также международными организациями.

Культурная политика государства – действия, осуществляемые органами государственной власти Российской Федерации, органами местного самоуправления и иными общественными институтами, направленные на поддержку, сохранение и развитие всех отраслей культуры, сохранение и развитие культурных традиций, всех видов творческой деятельности граждан России и формирование личности на основе присущей российскому обществу системы традиционных ценностей.

6. Традиционные ценности обладают такими свойствами в российском культурно-цивилизационном пространстве, которые выражают нормативную рациональность, как и в институте прав и свобод человека.

7. Традиционные ценности имеют собственный функциональный статус, совокупность которого включает в себя ряд органически связанных функций.